Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
Я запнулся. Мне вдруг стало ясно, что сероводородный слой Черного моря способен дать нам шанс на победу. Да что там нам! Всему человечеству!
Ксюша улыбнулась, она поняла, какая мысль возникла у меня в голове.
– Что нам пришлось бы преодолеть? – уточнила она, чтобы я высказал это вслух.
Меня затрясло, но не было уже ни сил, ни желания это скрывать.
– Сто метров, – произнес я вслух.
– Именно! – Ксюша ободряюще улыбнулась, и начала подкручивать верньер привода, чтобы опуститься пониже. – Всего сто метров воды. Потому что глубже платформа расти не может. Ниже ста пятидесяти метров уже сероводородный слой. Но банка, на которой живет тварюка, наверняка на меньшей глубине, потому что на пределе слоя платформа расти бы не стала. Допустим, сто метров. И сама туша еще метров тридцать в высоту. Остается всего семьдесят метров. Понимаешь?
Я понимал. Это и ребенку было бы ясно, что ни одна тварь, даже не очень крупная, не взорвется на расстоянии семидесяти метров от платформы. И если мы окажемся точно над ней, то нас будет не поразить. Никто не осмелится, не позволят зашитые на заводе инстинкты. А если кто и взорвется, то мы все равно победим. Да, с нас сорвет одежду, мы останемся без оружия, но выживем, а платформе конец.
Но волна эйфории, накрывшая меня, быстро схлынула. Мы же летели по ветру, у нас не было турбин, и мы не могли по собственной воле выбрать направление для движения.
– Нас сносит на юго-запад, а платформа на севере, – прикинул я, хотя на радаре ее еще не было видно.
– Это не страшно, – ответила Ксюша, осторожно продолжая подкручивать верньер, управляющий высотой привода.
– В смысле?
– Ну, древние воздухоплаватели ведь как-то достигали цели на воздушных шарах, – с усмешкой ответила она. – У них даже соревнования были, кто точнее выйдет на цель.
– И как им это удавалось?
У меня по этому поводу не было ни малейших идей.
– Очень просто. Атмосфера неоднородна, и ветер на разных высотах никогда не дует в одну сторону. Нам нужно постепенно менять высоту, пока мы не нащупаем ту часть вихревого потока, которая вынесет нас к платформе. А ты смотри на радар. Как нас начнет сносить ближе к нужному курсу, скажешь.
И я уткнулся в радар. Нет, я, конечно, никогда не считал девчонок глупее пацанов, и уж тем более Ксюшу. Но все же меня иногда поражала ее способность выкручиваться из самых, на мой взгляд, безвыходных ситуаций. А тут она сама себя перепрыгнула на две головы.
Мы медленно, очень медленно опускались. Определить направление ветра относительно сторон света было сложно, и я бы с этим не справился, если бы не радар. Но в какой-то момент, когда Ксюша опустила привод до сорока метров, я увидел смещение меток в нужном направлении.
– Стоп, – выкрикнул я.
Ксюша с довольным видом повесила радар на шею и сняла с каркаса скорострельный карабин.
– Где там твоя расческа? – сощурившись, спросила она. – Давай, шевелись, а то нам сейчас начнут мять бока. Пора убить парочку тварей.
Она была права, тянуть дольше не имело смысла. И хотя Вершинский велел использовать расческу лишь в крайнем случае, но вряд ли он мог предвидеть сложившуюся ситуацию. Он думал, мы атакуем платформу водным путем, я буду героически санадалить из карабина во все стороны, прикрывая Ксюшу, а она доберется до платформы и подорвет ее кассетой глубинных бомб. Да, конечно, с ядреной химией, какую выдавал нам Вершинский, можно было и так. Но не в нашем случае. Нас сильно отнесло ветром, мы не видели на радаре платформу, а значит водный путь отменялся. Все планы летели к дьяволу, и без реликта в крови от меня толку в этой битве не будет. Я выхватил нож, кольнул себя в большой палец, и прижал ранку к отверстию в подсумке. Меньше секунды, знакомые ощущения, я одернул руку, чтобы не перебрать с дозой, и думал только о том, чтобы не выронить нож. Но Ксюша, умница, выхватила его, когда меня окончательно вырубило.
Очнувшись, я первым делом увидел кинжал. Ксюша протягивала его мне, и я сунул его обратно в ножны на поясе. Затем я достал из каркаса кассету с глубинными бомбочками. Было ясно, что на такой высоте нас точно попробуют поразить. Нам нужно было снизить возможный натиск, иначе твари могли повредить привод, и нашей затее тогда точно конец. Подняться выше мы не могли, там ветер дул не в том направлении.
Я хотел было вынуть одну бомбочку из кассеты, чтобы метнуть вниз и хотя бы отпугнуть тварей, но одна из торпед опередила меня. Она разогналась под водой до предельной скорости, пробила поверхность моря, и вылетела вверх метров на десять. Секунды ей не хватило до взрыва, потому что Ксюша успела раньше. Гарпун, вылетевший из ее карабина, прочертил воздух и вспорол твари брюхо вместе с полостью для нитрожира. Дымящаяся вязкая жижа струей утекла в море, а торпеда завертелась волчком и по параболической траектории рухнула следом, подняв фонтан брызг.
Меня охватил мощный приступ агрессии, так всегда бывало после приема реликта, но я продышался и взял собственное тело под контроль. С каждым разом это давалось проще и проще. Меня отпустило, я взял себя в руки, повернул кольцо замедлителя, и швырнул бомбу вниз. Метки на радаре шарахнулись в стороны и начали набирать глубину, но Черное море это вам не океан, тут глубже ста пятидесяти метров не нырнешь. Правда и бомбочка не очень мощная, но я надеялся не на ее силу взрыва. Я рассчитывал, что металлическое ядрышко, размером чуть меньше апельсина, будет под действием силы тяжести погружаться не многим медленнее, чем торпеды, уходящие в глубину по касательной к плоскости дна.
И я не ошибся. Когда бомбочка рванула, раздув под водой белесый пузырь разлетевшейся в стороны водной массы, ударная волна от нее настигла пару торпед, и они детонировали с гораздо большей мощью, чем мой первичный боеприпас. А дальше больше. Торпеды, преследуя нас, слишком сблизились, и теперь у них не было возможности удалиться друг от друга на безопасное расстояние. Мой взрыв привел к детонации двух торпед, но ударная волна от них была намного сильнее, чем от бомбочки, распространялась дальше, вызывая все новые и новые детонации. Я невольно втянул голову в плечи, хотя с реликтом в крови мне ничего не грозило. Вокруг вздымались фонтаны пены, а брызги от них, влекомые ветром, сделали поверхность наших гидрокостюмов блестящей.
– У тебя тяжелый карабин, он понадобится в глубине! – крикнула Ксюша, перекрикивая грохот падающей воды. – Возьми радар и швыряй бомбочки, я буду бить тварей, которые выскакивают из воды!
В ее меткости сомневаться не приходилось, она из всего стреляла заметно лучше меня, да и лучше любого, кого я знал. Она стянула через голову ремень с радаром и передала мне, а я, боясь упустить столь важный инструмент, тут же повесил его на шею. Лишь затем сверился с сеткой на мониторе. Нас сносило не совсем в нужную сторону, и платформы пока не было видно.
– Нам бы забрать чуть к востоку! – сказал я.
Ксюша вместо ответа указала взглядом на болтающийся тросик с верньером управления, мол, лови верный ветер, а сама чутко осматривала окружающее пространство на предмет появления новых целей.
– Близко нет никого! – успокоил ее я. – Расчистило взрывом! Крути сама! Я буду смотреть на радар.
Она фыркнула, взяла тросик и спустилась еще чуть ниже, потому что волны по воде шли куда надо, а значит, и низовой ветер подхватит нас нужным курсом. Но двадцать метров, до которых мы опустились, это совсем ничего, и тут уже ухо надо было держать востро.
– Есть, есть! – закричал я, глядя на монитор. – Мы на курсе!
К сожалению, радар показал не только это, но быструю стаю «Стрелок» из десяти особей, несущуюся под водой в нашу сторону. Эти юркие твари на спаренных водометах могли разгоняться настолько, что и до нас допрыгнут. Я показал экран Ксюше.
– Сразу атаковать не будут, – уверенно заявила
